– Сейчас прилечу! – ответил Славе Шаргион, с готовностью откликаясь на желание своего Посланника.

Слава послал импульс удовлетворения своему кораблю и встал у стены какого-то дома, чтобы не попасть под ноги мечущихся в панике людей и лошадей.

Неожиданно возле него остановилась воительница, та, которая чуть раньше кинула в него катышем. Она с ненавистью воззрилась на толстую бабу, невозмутимо взирающую на происходящий вокруг бедлам, и прошипела сквозь зубы:

– Такие великолепные воительницы погибли! А ты, тварь, жива?! Это несправедливо!

Она рванула меч из ножен с намерением заняться выбраковкой отдельных, позорящих расу экземпляров женщиножаб, как вдруг обнаружила, что висит в воздухе вверх ногами.

Ее килт свис до самой груди, обнажив задницу и лобок, выбритый в виде какого-то рисунка, в котором Слава с интересом рассмотрел сердечко – вечный символ любви.

Слава поднес верещавшую воительницу поближе к своему лицу и внимательно уставился в ее глаза. Меч женщина потеряла, как и остатки достоинства, она еще и описалась, чуть не попав на брезгливо сморщившегося псионика. После недолгого молчания он прервал верещания своей неподружки, врезав ей в лоб великолепный щелбан, от которого женщина на секунду потеряла ориентацию, получив микросотрясение мозга.

– Будешь какашками кидаться? Будешь обзывать демиурга, случайно забредшего в ваш вонючий городишко? Как звать? Ты, вонючка иерихонская, как звать тебя? Вот ты-то и есть позор расы! Хотя сердечко у тебя забавное… Сейчас, если будешь молчать, я тебя, тварь эдакую, о стену тресну!

– Меня звать Этира, о богиня! Прости, что я не разглядела богиню под такой внешностью! Это ты наказала наш город?

– Я наказал. Только не богиня, а скорее бог, – усмехнулся Слава без ложной скромности. – Я еще ваших божков научу, как дела вести. Рассказывай, кто в городе Глава?

– Опусти, пожалуйста, я все расскажу! – взмолилась воительница, у которой налились кровью глаза, а с килта капала моча.

– Фффуу… а еще воительница! – поморщился Слава и опустил женщину на землю.

Та, как слепая, нашарила меч и на ощупь сунула его в ножны. Тем временем Слава совершил преображение в свой нормальный облик, чем привел воительницу в еще больший ужас. Она замерла, выпучив глаза, и Славе пришлось пару раз врезать ей ладонью по щекам, чтобы привести в чувство:

– Да очнись ты, дура! Вот так, похоже, и становятся заиками. Давно не видел, чтобы так пугались. И что делать? Где найти нормальную бабу, чтобы с ней поговорить?

– Мужчина! Откуда здесь мужчина? – завопил отряд воительниц, пролетавший мимо, и возле Славы, у ног которого лежала поверженная и опоганенная воительница, возникла куча-мала из смешавшихся коней и людей.

– Этира, ты чего тут разлеглась? – послышался резкий голос женщины, и из толпы вышла мускулистая копия всех Глав, которых Слава видел в этом мире.

– Ббббоггг! – проговорила Этира, клацая зубами и указывая на обнаженного, как на нудистском пляже, Славу.

– Где бог? Ты чего несешь, дура? – Глава осмотрела Славу, задержалась взглядом на его гениталиях и, усмехнувшись, слегка помягчела: – Ну да, в некотором отношении – бог! Хорош, зараза! Аж живот заболел, так его захотелось. И чего теперь ты разлеглась, и откуда этот самец взялся?

– С корабля я взялся, – безмятежно ответил Слава. – Во-он с того!

Город снова накрыла тень Шаргиона, и корабль стал снижаться, тихо, плавно, в полном беззвучии, вызывая ужас и стенания аборигенок.

– Ты-ы-ы?! Тот, о ком нам говорили Мудрые?! – Воительница сделала шаг и с шелестом потянула меч из ножен. – Да я тебя!

И повисла в воздухе. За ней поднялись в воздух, как мыльные пузыри, еще с десяток женщин: Слава с интересом пробовал, сколько человек он удержит на весу одновременно, пока не потеряет контроль. Они размахивали руками, ногами, верещали. Две описались от полноты чувств, как и первая воительница, а Глава висела молча, скрестив руки на высокой груди. Она была довольно молода, лет около тридцати, и, если бы не ее излишняя мускулистость, вызывала бы у мужчин сильное сексуальное желание. Впрочем, на вкус и цвет товарищей нет, подумал Слава, разглядывая ее мускулистые голые бедра. Нижнего белья тут не носили, и только две воительницы завернуты во что-то вроде подгузников – видимо, дни те самые наступили.

Налюбовавшись на подвешенных аборигенок, Слава начал закручивать их вокруг оси и перемещать по кругу – это было очень забавно и напоминало «Вальс Цветов», только вместо перемещающихся в пространстве бутончиков ромашек воительницы с голыми задами. Правда, килты могли сойти за лепестки, а болтающиеся ноги – за тычинки и пестики, меланхолично подумал Слава и чуть не вздрогнул, когда услышал рядом знакомый голос:

– Вон чем ты развлекаешься, когда уходишь спасать мир! Жена там в жестком кресле сидит, без удобств, и слушает стенания Хагры, а ты тут голых баб разглядываешь!

– Это так, научный эксперимент! Кстати, интимные стрижки у них на высоте, замечаешь?

– Замечаю! На высоте твоего лица! – ядовито ответила Лера. – Брось эту гадость! Если тебе хочется поглядеть, я тебе сама все покажу, и у меня все гораздо аппетитнее и чище! Брось этих баб!

– Кстати, как ты добралась с корабля? На скутере? Я что-то не заметил, чтобы ты слезала со скутера… – спросил Слава, задумчиво глядя на хоровод дам вокруг него. Они уже не вопили, а лишь тихо подвывали, глядя на странную парочку. И только командирша была спокойна, как танк: все когда-то кончается, и это пройдет.

– Ну не только ты волшебник! Прыгнула из шлюза и затормозила возле поверхности. Делов-то!

– Молодец! Ну что, дамы, хватит? Будете меня слушать тихо, без криков, воплей и пыряния железками?

– Будем, – решительно заявила командирша, глаза которой покраснели от сдерживаемой ярости и прилива крови: она, как и все, летала по кругу и вращалась вокруг оси вверх ногами.

Слава аккуратно опустил дам на дорогу, и они замерли на несколько секунд, потом начали, сопя, подниматься на ноги. Оценив их желание отомстить странному типу, Слава не увидел такового. Желание у них было одно: дать стрекача подальше отсюда и никогда больше не подходить к этим колдунам (или богам?).

– Я слушаю тебя. Что ты хотел сказать? – угрюмо спросила командирша, точным движением бросая меч в ножны. Он щелкнул, становясь на место, а женщина начала отряхивать щегольской черно-белый килт с узором в виде шахматной доски. Вместе с белым топиком, обтягивающим крепкую грудь, это смотрелось довольно сексуально, несмотря на внушительные бицепсы владелицы этого тела.

– Ну что сказать… – начал Слава с расстановкой, задумчиво щурясь. – Вы уже поняли, что битва проиграна. Это и дураку ясно. Честно говоря, вы живы только потому, что я не хотел уничтожать вас и тех, кто живет в этом городе. Мне пришлось обойтись малой кровью, хотя я и сожалею о том, что случайно погибли ваши воительницы. Они совсем ни при чем в этом деле, виноваты Мудрые, которые решили подмять весь мир.

– А какие у вас цели? Что вы от нас хотите? – осторожно осведомилась женщина.

– Цели? Подмять весь мир, конечно, – невозмутимо ответил Слава. – Только мы хорошие, а они были плохими. Так всегда бывает, когда кто-то выигрывает битву, правда? Те, кто ее выиграл, – молодцы, все в белых одеждах, хорошие люди. А те, кто проиграл, заслужили свою участь и вообще были полным дерьмом. Победителей не судят, не правда ли? Но тут немножко другой случай. Мы знаем, почему у вас не рождаются мужчины. Мы знаем, что нужно сделать, чтобы рождалось мальчиков столько же, сколько и девочек, и на каждую женщину было по мужчине. Или по стольку мужчин, сколько она захочет. Или, вернее, сколько захотят ее. (Толпа, собравшаяся вокруг Славы и его собеседниц, загудела – все жадно прислушивались к его словам, и он слегка «прибавил громкость».) Итак, виноваты в том, что вы так страдаете от отсутствия мужчин, – Мудрые. И мы воюем с ними за то, чтобы изменить сложившееся положение, вылечить вас. Наша задача в ближайшие месяцы – вылечить всех, мужчин и женщин, сделать так, чтобы вы рожали мальчиков. Этот корабль, – Слава показал на Шаргион, и вся толпа задрала голову, глядя на серебристое брюхо корабля, – несет в себе лечебницу, в которой можно одновременно лечить сотню человек. И мы намерены пропустить через нее всех – желают они этого или не желают. Тех, кто будет отказываться лечиться, заставим силой. Этот мир будет другим. Пора вытаскивать вас из этого состояния, которое сохраняется у вас тысячи лет. Будет построено государство, во главе которого встанет человек, которого мы выберем сами. Я выберу, например.